Книга Дагона
 

Книга Дагона

Загрузить полную версию (1.99 mb)

Введение

«Книга Дагона» - уникальный документ, написанный жрецами Древней Ассирии в XV тыс. до н.э.
«Книга» состоит из двух частей, именуемых на раннем аккадском диалекте «Al Nimlu Kirtag» - «Красный Свиток» и «Al Shchera Kirtag» «Черный Свиток». Первая часть рассказывает о рецептах Запредельной Демонолатрии. а вторая представляет собой некую зловещую летопись - сказание о похождениях царя Ракасаула, правителя земли Мот - страны, по утверждению Фон Юнтца, абсолютно реальной, а не мифической, расположенной в Центральной Америке, сообщение с которой для представителей древних высокоразвитых цивилизаций, населяющих некогда Евроазиатский континент, не представляло особого труда.
Название «Книга Дагона» присвоил документу голландец Иеремия Ван-Мейер, живший во времена испанской оккупации Нидерландов - первый европейский ОККУЛЬТИСТ, известный своей приверженностью традициям Заклинательства и почитания Старцев и Древних, который «раскопал» сей раритет во время своих странствий по Палестине.
Перейдем теперь к языку документа. Как различались методы представления сакральной и бытовой информации, так, по логике вещей, язык жрецов не мог быть идентичен наречию простых обывателей. Известно, что сам Ассур, Воплощение Зверя, основатель Древнего Ассирийского царства, даровал своему народу азбуку UBRASH, построенную из 343 знаков. Со временем она была утрачена, поскольку отдельные символы использовались нечасто и только наиболее посвященными - обычно жрецам требовалось около семидесяти знаков даже для создания очень сложных текстов и заклинательных формул, - они и составили основу азбуки NAHAR, а прочие, начертание которых сильно упростилось, стали служить в качестве префиксов, интанаклей, или простых огласовок, уточняющих произношение букв, которых теперь было семьдесят две. Язык Красного и Черного Свитка построен на базе алфавита NAHAR.
Латинский перевод, сделанный Ван-Мейером с подлинника, хранился в библиотеке Виллема Лазаруса, купца Генуэзской Компании, и, в конце концов, попал вместе с подлинником в руки Аббата Бартоломью. В дальнейшем, что типично для такого рода произведений, и подлинник и перевод осели в Оксфорде и перешли к Черной Ложе в период понтификата Иоганна Келленхейма. в 1904 году.